http://www.politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=173&tek=8239&issue=221
Дмитрий ВОЛОДИХИН
Диагност в палате смертников
Умберто ЭКО – одна из главных фигур не только европейской, но и мировой литературы наших дней. Апостол постмодернизма и, наверное, глубочайший интеллектуал из тех, кто когда-либо практиковал этот творческий метод в литературе. Новый его роман – событие. Для многих людей имя Эко навсегда врезано в список под заголовком «обязательно к прочтению».
До России это событие докатилось с изрядным опозданием. Пятый роман Эко, «Таинственное пламя царицы Лоаны», был опубликован в 2004 г., а у нас вышел совсем недавно. Впрочем, задержка произвела благотворное воздействие на качество книги. Переводчик, Елена Костюкович, должна была разобраться с невероятным количеством отсылок к итальянским, англо-американским, французским, немецким и т.п. культурным феноменам, адекватно передать океан цитат, море разливанное названий (книг, книжных серий, журналов, комиксов, фильмов, музыкальных композиций), уловить и раскрыть русским читателям тончайшие нюансы затейливой игры слов. Что ж, переводчик поработал на славу, качество – отменное.
Сюжет романа прост. Итальянского торговца антикварными книгами Джамбаттиста Бодони (для близких – Ямбо) на склоне дней хватил удар. В результате он потерял всю ту часть памяти, которая относится к личному опыту. У него сохранились навыки чтения, письма, он по-прежнему знает несколько языков, он набит цитатами из художественной литературы по самую макушку, но… не помнит родных, не узнает жены, утратил все, что с ним приключилось с рождения до «второго рождения» в больнице. Пытаясь восстановить биографию, Ямбо отправляется в старый родовой дом, где провел детство и юность. Тут он читает все то, что читал когда-то, а потом оставил навсегда в ящиках и коробках, слушает старые мелодии, расспрашивает прислугу.
Герой Эко в очень большой степени авторизирован, «раскопки» его прошлого обнажают фундамент судьбы самого Эко. Роман самым очевидным образом автобиографичен. Однако он представляет собой отражение не только личного жизненного пути, но и жизни целого поколения, даже нескольких поколений образованного класса Европы. «Грубо говоря, это ответ на вопрос, что такое европейский интеллигент нашего времени», – охарактеризовала «Таинственное пламя…» переводчик Эко Елена Костюкович.
В прессе уже появились многочисленные отзывы на книгу Эко. По большей части они страдают одним недостатком: там долго и со вкусом каталогизируется, что именно прочитал главный герой, сидя в старом доме, и что он в результате вспомнил.
А ведь Эко отнюдь не создавал микроэнциклопедии по теме «Круг чтения современной европейской интеллигенции в молодые годы». Он работал над сложным художественным образом, который передает глубинную суть интеллектуального сообщества европейцев, культурную сердцевину.
Его Ямбо докопался до корней своей судьбы. И что же? Все, что было в нем личного, сформировано книгами, журналами, комиксами, картинками, музыкой. Он сам, как человек – неизвестно что, его личность – туман, сквозь который едва виднеется «таинственное пламя» культурной традиции. Но оно-то, пламя это, строит и кроит под себя характер юного Ямбо, его склонности, его идеалы и предпочтения. Он весь – продукт книжной культуры, причем не какого-нибудь особенно высокого ее эшелона, а массового этажа, тех же комиксов, той же приключенческой литературы. Поступки ребенка, а потом и молодого человека мотивируются моделями, взятыми оттуда чуть ли не на сто процентов. Его любовь – несчастная, платоническая, но весьма возвышенная – книжна до последней молекулы. Она не преобразовалась ни в брак, ни даже в признание, сделанное объекту любви. Но призрак этого романтического увлечения преследовал давным-давно женатого Ямбо, Ямбо-Казанову, Ямбо – пожилого сатира до последних мгновений его жизни.
Где он сам, где человек? Где нечто отличное от благоприобретенных паттернов? Где личный стиль? Что идет из души? Да ничего! Один раз обстоятельства заставили Ямбо пойти на очень рискованный поступок, он едва не погиб. Но даже тогда мотивы его действий были укоренены в прочитанном. Реальность – суровую и опасную – он воспринял как продолжение литературных приключений.
Величайшая любовь его жизни оставила то единственное, чем он обладал безраздельно по своей воле и по своему выбору, – воспоминание о лице возлюбленной. Но оно-то никак не возвращается к Ямбо, его-то вспомнить он не способен. Эко в данном случае милосерден к читателю: копни глубже, и выяснилось бы, что милые черты – суть наложение жизни на красочную картинку из какого-нибудь комикса о фэнтезийной «царице Лоане»…
Выходит… все, из чего состоит этот человек, все — до последней эмоции! – создано еще до его рождения. Его личность представляет собой коллаж из книжных строк, к которым примешиваются порой картинки из комиксов и модные шлягеры. И сам Ямбо ничего, кроме нескольких дурных стихотворений, сотворить уже не может. Он способен лишь читать, собирать и продавать чужие книги. Он их хранитель и продавец, однако роль демиурга новых смыслов не по нему.
Автор одной из рецензий на «Таинственное пламя», Елена Дьякова, пишет: «Старый родовой дом в Соларе, который уже почти некому населять, кажется емким символом Европы наших дней». Именно здесь Ямбо занимается «археологией» собственной судьбы и – метафорически – археологией европейской интеллектуальной культуры.
Невольно на ум приходят печальные мысли. Представим себе: когда-то на должность директора академического института назначили молодого, талантливого, энергичного исследователя, да еще с хорошими лидерскими способностями. Он честно трудился, время от времени выдавал на-гора нечто великое, обрел мировую известность ну и с административными делами более или менее справлялся, хотя тут недовольных оказалось немало...
Но он постарел.
Ослабел умом, духом и здоровьем.
А из директоров уходят на отдых только в гроб. Вот он и тянет резину, хотя знает, что все только и думают о его административном наследстве, все только и ждут его смерти.
Он уже не пишет ничего великого. Только перепевы старых работ, только статьи в энциклопедии, только обзоры свежей специальной литературы... Иногда мелькнет на мгновение настоящая блестинка – в одной фразе на статью, в одном абзаце на сборник статей... а прочее тускло, тускло. Сил нет, талант кончился. Но обидно, когда всем это становится понятно. Поэтому дряхлость интеллекта диктует старому директору причудливую идею. Он вдруг объявляет коллегам-подчиненным, что теперь главное достоинство научной работы состоит не в том, чтобы решить поставленную задачу, добиться реального приращения знаний, нет! Теперь гораздо важнее как можно более основательно собрать труды других ученых, откомментировать их, обозреть и дать им какую-то обобщающую интерпретацию. Во всем главным разделом должна стать историография. Комментарий становится выше нового исследования работы, а салат из цитат – драгоценнее самостоятельной мысли. Ведь это венец развития научного знания, его утончение, предел изысканности...
Думаете, это об Умберто Эко? Нет, это обо всей современной европейской культуре. Конечно, «король жив»... Но к деторождению он уже не способен. Король стар, хвор, не лишен обаяния и весьма опытен, но он перешел из отделения хирургии в палату, где лежат смертники – еще живые, но уже обреченные на скорую кончину больные. И все богатства, перешедшие ему по наследству от прежних монархов, постепенно расточаются. Да что беречь? На тот свет не унесешь ни единого евро, ни единой инкунабулы.
Умберто Эко – великолепный диагност. Он честно, не привирая и не отшатываясь в ужасе от нелепого и страшного, исследует состояние современной европейской цивилизации. Он показывает в своем романе-диагнозе: кончина культурного феномена «Европа» не за горами. Большая часть творческих способностей атрофирована, дух живет, лишь опираясь на костыли ветшающей традиции, убери старинные книги – и вместе с ними исчезнут люди, исчезнет жизнь…
Если переводить слова Эко в термины цивилизационного учения Л.Н. Гумилева, то это будет звучать так: «суперэтнос» пребывает в инерционной фазе.
Сам Эко любит то, чему прочит скорую смерть, более того, итальянский писатель всей душой и всем интеллектуальным багажом принадлежит умирающей Европе. Эко – концентрированный европеец, может быть, лучшее, что мог породить «король» напоследок. Но он очень хорош тем, что, любя больного, все-таки не теряет ясности разума и здравой критической способности. Все признаки говорят о «болезни к смерти», значит, иного не будет.
Политический журнал № 10 (187) / 30 сентября 2008
© 2003 Политический журнал
Дмитрий ВОЛОДИХИН
Диагност в палате смертников
Умберто ЭКО – одна из главных фигур не только европейской, но и мировой литературы наших дней. Апостол постмодернизма и, наверное, глубочайший интеллектуал из тех, кто когда-либо практиковал этот творческий метод в литературе. Новый его роман – событие. Для многих людей имя Эко навсегда врезано в список под заголовком «обязательно к прочтению».
До России это событие докатилось с изрядным опозданием. Пятый роман Эко, «Таинственное пламя царицы Лоаны», был опубликован в 2004 г., а у нас вышел совсем недавно. Впрочем, задержка произвела благотворное воздействие на качество книги. Переводчик, Елена Костюкович, должна была разобраться с невероятным количеством отсылок к итальянским, англо-американским, французским, немецким и т.п. культурным феноменам, адекватно передать океан цитат, море разливанное названий (книг, книжных серий, журналов, комиксов, фильмов, музыкальных композиций), уловить и раскрыть русским читателям тончайшие нюансы затейливой игры слов. Что ж, переводчик поработал на славу, качество – отменное.
Сюжет романа прост. Итальянского торговца антикварными книгами Джамбаттиста Бодони (для близких – Ямбо) на склоне дней хватил удар. В результате он потерял всю ту часть памяти, которая относится к личному опыту. У него сохранились навыки чтения, письма, он по-прежнему знает несколько языков, он набит цитатами из художественной литературы по самую макушку, но… не помнит родных, не узнает жены, утратил все, что с ним приключилось с рождения до «второго рождения» в больнице. Пытаясь восстановить биографию, Ямбо отправляется в старый родовой дом, где провел детство и юность. Тут он читает все то, что читал когда-то, а потом оставил навсегда в ящиках и коробках, слушает старые мелодии, расспрашивает прислугу.
Герой Эко в очень большой степени авторизирован, «раскопки» его прошлого обнажают фундамент судьбы самого Эко. Роман самым очевидным образом автобиографичен. Однако он представляет собой отражение не только личного жизненного пути, но и жизни целого поколения, даже нескольких поколений образованного класса Европы. «Грубо говоря, это ответ на вопрос, что такое европейский интеллигент нашего времени», – охарактеризовала «Таинственное пламя…» переводчик Эко Елена Костюкович.
В прессе уже появились многочисленные отзывы на книгу Эко. По большей части они страдают одним недостатком: там долго и со вкусом каталогизируется, что именно прочитал главный герой, сидя в старом доме, и что он в результате вспомнил.
А ведь Эко отнюдь не создавал микроэнциклопедии по теме «Круг чтения современной европейской интеллигенции в молодые годы». Он работал над сложным художественным образом, который передает глубинную суть интеллектуального сообщества европейцев, культурную сердцевину.
Его Ямбо докопался до корней своей судьбы. И что же? Все, что было в нем личного, сформировано книгами, журналами, комиксами, картинками, музыкой. Он сам, как человек – неизвестно что, его личность – туман, сквозь который едва виднеется «таинственное пламя» культурной традиции. Но оно-то, пламя это, строит и кроит под себя характер юного Ямбо, его склонности, его идеалы и предпочтения. Он весь – продукт книжной культуры, причем не какого-нибудь особенно высокого ее эшелона, а массового этажа, тех же комиксов, той же приключенческой литературы. Поступки ребенка, а потом и молодого человека мотивируются моделями, взятыми оттуда чуть ли не на сто процентов. Его любовь – несчастная, платоническая, но весьма возвышенная – книжна до последней молекулы. Она не преобразовалась ни в брак, ни даже в признание, сделанное объекту любви. Но призрак этого романтического увлечения преследовал давным-давно женатого Ямбо, Ямбо-Казанову, Ямбо – пожилого сатира до последних мгновений его жизни.
Где он сам, где человек? Где нечто отличное от благоприобретенных паттернов? Где личный стиль? Что идет из души? Да ничего! Один раз обстоятельства заставили Ямбо пойти на очень рискованный поступок, он едва не погиб. Но даже тогда мотивы его действий были укоренены в прочитанном. Реальность – суровую и опасную – он воспринял как продолжение литературных приключений.
Величайшая любовь его жизни оставила то единственное, чем он обладал безраздельно по своей воле и по своему выбору, – воспоминание о лице возлюбленной. Но оно-то никак не возвращается к Ямбо, его-то вспомнить он не способен. Эко в данном случае милосерден к читателю: копни глубже, и выяснилось бы, что милые черты – суть наложение жизни на красочную картинку из какого-нибудь комикса о фэнтезийной «царице Лоане»…
Выходит… все, из чего состоит этот человек, все — до последней эмоции! – создано еще до его рождения. Его личность представляет собой коллаж из книжных строк, к которым примешиваются порой картинки из комиксов и модные шлягеры. И сам Ямбо ничего, кроме нескольких дурных стихотворений, сотворить уже не может. Он способен лишь читать, собирать и продавать чужие книги. Он их хранитель и продавец, однако роль демиурга новых смыслов не по нему.
Автор одной из рецензий на «Таинственное пламя», Елена Дьякова, пишет: «Старый родовой дом в Соларе, который уже почти некому населять, кажется емким символом Европы наших дней». Именно здесь Ямбо занимается «археологией» собственной судьбы и – метафорически – археологией европейской интеллектуальной культуры.
Невольно на ум приходят печальные мысли. Представим себе: когда-то на должность директора академического института назначили молодого, талантливого, энергичного исследователя, да еще с хорошими лидерскими способностями. Он честно трудился, время от времени выдавал на-гора нечто великое, обрел мировую известность ну и с административными делами более или менее справлялся, хотя тут недовольных оказалось немало...
Но он постарел.
Ослабел умом, духом и здоровьем.
А из директоров уходят на отдых только в гроб. Вот он и тянет резину, хотя знает, что все только и думают о его административном наследстве, все только и ждут его смерти.
Он уже не пишет ничего великого. Только перепевы старых работ, только статьи в энциклопедии, только обзоры свежей специальной литературы... Иногда мелькнет на мгновение настоящая блестинка – в одной фразе на статью, в одном абзаце на сборник статей... а прочее тускло, тускло. Сил нет, талант кончился. Но обидно, когда всем это становится понятно. Поэтому дряхлость интеллекта диктует старому директору причудливую идею. Он вдруг объявляет коллегам-подчиненным, что теперь главное достоинство научной работы состоит не в том, чтобы решить поставленную задачу, добиться реального приращения знаний, нет! Теперь гораздо важнее как можно более основательно собрать труды других ученых, откомментировать их, обозреть и дать им какую-то обобщающую интерпретацию. Во всем главным разделом должна стать историография. Комментарий становится выше нового исследования работы, а салат из цитат – драгоценнее самостоятельной мысли. Ведь это венец развития научного знания, его утончение, предел изысканности...
Думаете, это об Умберто Эко? Нет, это обо всей современной европейской культуре. Конечно, «король жив»... Но к деторождению он уже не способен. Король стар, хвор, не лишен обаяния и весьма опытен, но он перешел из отделения хирургии в палату, где лежат смертники – еще живые, но уже обреченные на скорую кончину больные. И все богатства, перешедшие ему по наследству от прежних монархов, постепенно расточаются. Да что беречь? На тот свет не унесешь ни единого евро, ни единой инкунабулы.
Умберто Эко – великолепный диагност. Он честно, не привирая и не отшатываясь в ужасе от нелепого и страшного, исследует состояние современной европейской цивилизации. Он показывает в своем романе-диагнозе: кончина культурного феномена «Европа» не за горами. Большая часть творческих способностей атрофирована, дух живет, лишь опираясь на костыли ветшающей традиции, убери старинные книги – и вместе с ними исчезнут люди, исчезнет жизнь…
Если переводить слова Эко в термины цивилизационного учения Л.Н. Гумилева, то это будет звучать так: «суперэтнос» пребывает в инерционной фазе.
Сам Эко любит то, чему прочит скорую смерть, более того, итальянский писатель всей душой и всем интеллектуальным багажом принадлежит умирающей Европе. Эко – концентрированный европеец, может быть, лучшее, что мог породить «король» напоследок. Но он очень хорош тем, что, любя больного, все-таки не теряет ясности разума и здравой критической способности. Все признаки говорят о «болезни к смерти», значит, иного не будет.
Политический журнал № 10 (187) / 30 сентября 2008
© 2003 Политический журнал